Общественный научно-просветительский журнал

Педагогика Культуры

ЖУРНАЛ

Педагогика Культуры

О «состоянии, которое вы называете культурою»:

Феномен культуры в свете философии космической реальности

Уроженко Ольга Алексеевна,

вице-президент Международной Лиги защиты Культуры,

кандидат философских наук,

Екатеринбург

 

Семидесятипятилетие Пакта Рериха, Пакта Культуры настойчиво заставляет нас в современных условиях, когда растерзаны основы Жизни, обращаться не только к тексту этого юридического договора, к тысячам статей, воззваний, меморандумов, обращений, писем, связанных с ним, не только к истории общественного движения за подписание Пакта, но и к самому явлению Культуры, которое Пакт решительно внедрял, низводил, вводил в земную ткань жизненных реалий конца 1920–1945-х годов.

Формулируя явление Культуры, Н.К.Рерих использовал такие емкие определения, как Общее Благо, Красота, Знание, Оружие Света, Синтез и т.д., подчеркивая глагольными конструкциями (почитание, возделывание и т.п.) активное, деятельностное начало Культуры. На страницах философского наследия семьи Рерихов, относящихся к области Культуры, есть и особое выражение: «состояние, которое вы называете Культурою…» [1, 373]. Так определялась культура в «Надземном» – книге о внутренней жизни Братства Учителей, созданной в конце 30-х годов XX века.

Этимологические смыслы слова «со-стояние» богаты. Приставка «со» отсылает к некому множеству сторон, составляющих явление. Она подразумевает открытость членов названного множества, их взаимоотношения, взаимодействия, а не замкнутое, изолированное, «эгоистическое» существование и фиксирует характер этих отношений, адресует к со-вместности, со-трудничеству; одним словом – к известной гармоничности взаимоотношений сторон, к согласованному взаимодействию процессов. «Стояние» же утверждает стабильность, баланс в процессах взаимодействий.

Действительно, в словарях, в историко-научных обзорах [2; 3], в современных материалах, посвященных синергетике, состояние как особая категория и как особое явление жизни схватывает момент устойчивости в беспредельной изменчивости, развитии, движении, «отлавливает» константу во множестве переменных параметров мира в некоторый данный момент, в некоторых данных условиях. Состояние показывает меру согласованности изменений в устойчивости и меру согласованности устойчивости в изменениях. В смысловом поле состояния мир берется в аспекте вечных смещений, постоянного становления, как единство возникновения и исчезновения, как взаимопревращаемость вещей. Состояние, таким образом, отражает важнейшее свойство бытия – его «творящую согласованность».

Описывая феномен состояния, следует подчеркнуть и то, что оно всегда рассматривает явление как целостность. Границы сторон множества здесь трудно различимы, нередко они просто входят друг в друга. В аспекте состояния целое выступает не как механически прочное, нерасчлененное, а как вечно изменчивое, подвижное в частностях, неустойчивое равновесие, как организованность.

Совершенное пластическое выражение «фигуры состояния», динамического равновесия предлагает искусство. Таковы, например, канонические скульптурные изображения Шивы Натараджи – Шивы, танцующего танец созидания Вселенной, созданные в Индии в средние века. Шива крепко стоит внутри огненного кольца ауры Мира; но стоит на одной (!) ноге, высоко – вперед и в сторону – подняв другую. Его развевающиеся волосы излучают мощнейшие энергии. Сложные ракурсы четырех рук сильными жестами активно охватывают пространство, окружающее фигуру. Все здесь олицетворяет туго свернутую спираль вращения – основу процессов мирообразования. Однако вертикальная ось Вселенной, которую пахтает Бог, отчетливо пронизывает целостное композиционное построение, проходя от «третьего глаза» через пуповину и средину ступни, попирающей демона. Она крепко удерживает вихрь движения, не позволяя вращению «уйти в разнос», пластически охраняя его в пределах созидательного формообразования.

Наконец, последняя, необходимая и достаточная в нашем случае, характеристика феномена состояния: из пространства состояния прозреваются универсумные первоначала бытия, мирообразующие, миростроительные основы. Согласно древневосточным учениям о первоначалах все конкретное многообразие проявленных вещей происходит из сокровенных всеобщих первоначал и может быть представлено как результат их изменений, трансформаций, их нисхождения и облачения в одежды материи земного мира [4, с. 259, 263–264; 5; 6; 7; 8, с. 60]. Мир проявленный, бытие вещей тогда предстает как состояние универсальных первоначал, как форма их реализации, способ их презентации. Состояние в этом случае есть первоначала, «претерпевающие бытие» (Аристотель). Вот почему магнит состояний очень велик.

В смысловом поле, образуемом феноменом состояния, Культура выступает как явление сверхсложное, как мета-явление. Н.К.Рерих писал: «…После невежества мы достигаем цивилизации, затем мы получаем образование, затем следует интеллигентность, затем утончение и после этого синтез открывает врата высокой культуры» [9, с. 73–74]. «Скинией», храмом Света, «накоплениями высочайшей Благодати» называет он Культуру. С пространством Культуры связывает он основы «благословенной Сатия-Юги», о которой возвещают Вишну-Пураны.

Действительно, как «почитание Света», как единство изменения и устойчивости, дающее полноту охвата жизни, Культура как состояние в концепции философии космической реальности ставит человека в отношения непосредственных касаний тончайших всеначальных, всепроникающих энергетических вибраций, прямых прикосновений к всепроникающему, универсальному соединительному веществу, без которого был бы невозможен никакой (!) синтез – все части, все элементы мира оставались бы «мертвыми и несоединенными». Речь идет об уникальном носителе бесконечно разнообразной информации вибраций, о Материи Света, как бы ее ни называли: огонек, искры Фохата, Материя Люцида или несказуемая Материя Матрикс. Только ее «тончайшим покровом, наброшенным» на энергии Духа, держится, живет, строится и проявляется жизнь [10, с. 391–392]. «Право на Культуру есть право на жизнь», – утверждал Д.С.Лихачев.

В аспекте Учений о стихиях можно полагать, что пространство Культуры как особое состояние связывает, координирует стихию Огня с ее основными свойствами – динамичностью, подвижностью, устремленностью ввысь; стихию Земли – с инертностью ее материи и человека, деятельность которого способна преодолеть косность земного вещества и «осадить», низвести, укротить субстанцию огня. Согласно философии космической реальности человек живет не на одной Земле, любой из нас – уже гражданин трех миров, и мы должны оказаться достойными каждого из них. Состояние Культуры ставит человека перед «дерзанием приобщиться к Лику Света и не убояться [не только] взглянуть на Него» [1, 232], но и «приурочить» к нему все свое существование. Перефразируя, можно сказать вслед за Д.С.Лихачевым: скупой может притвориться щедрым, злой – добрым; притвориться культурным нельзя.

Таким образом, масштаб пространства Культуры как состояния, который ей задает философия космической реальности, включает не просто энергии человека, планетных сфер, дальних миров и даже не только их синтез, – но творящую согласованность их напряженных энергетических центров. Выведенные из латентного состояния, «возженные», высшие принципы, высшие смыслы человека, созвучные встроенности планеты в эволюцию Мироздания, творят состояние Культуры, ткут ее «живую ткань». Все энергии разноуровневых сфер в этом случае напряжены настолько, что объединяются в своем восхождении. Единое напряжение рождает единение, способное творить самое высокое состояние. И это состояние, таким образом, есть продукт метатворчества. Без метамасштабов Культура как состояние не может быть, существовать, наличествовать – то есть жить! Метамасштаб уводит Культуру от плоской двухмерности мира, от его трехмерного объема к беспредельномерным кристаллам сверкающей череды взаимоотражающихся Миров. «Легкий ветерок Инобытия» (Л.В.Шапошникова) – непременный признак состояния, именуемого Культурой. В Культуре всегда «даны знаки и подобия иной духовной действительности» [11, с. 9–10].

Именно этой метасоставляющей культуры можно объяснить причину долгого интереса богословов, религиоведов, культурологов к проблеме, что первично: религия или культура в истории человечества. Ясно обозначенная в отечественной науке в конце 1910 – начале 1920-х годов [12, с. 386–488], дискуссия на эту тему сохранила свою актуальность и сегодня.

Как особое энергетическое состояние Культура ставит вопрос об энергетических механизмах, о каналах связи человека Земли со сферами несказуемого Света.

Согласно энергетическому мировоззрению где-то глубоко в «анатомии» энергетического тела человека, в недрах его энергетического центра, именуемого Чашей, «уже сияет зародыш зерна культуры» [1, 373]. Там, во внутреннем мире, сосредоточено как будто нечто неземное, внеплотное, несбыточное и неисполнимое, живет некий недремлющий импульс к совершенствованию. Этот глубоко захороненный кристалл обеспечивает энергетическому телу человека возможность соединиться, отзвучать на трепет высших эманаций Света.

Беспредельно разнообразные потоки энергий, ритмов, вибраций непрестанно «привходят» в наше пространство из дальних миров, посылаются Учителями человечества тем, кто избран ими, излучаются мыслями и действиями людей, земными недрами и т.п. Согласно законам магнитного притяжения одни из них молниеносно пролетают мимо; другие ранят или бодрят здесь и сейчас, в режиме он-лайн; третьи пространственные посылки задерживаются сердцем, откладываясь до урочного часа. Принятые, они «проникают в солнечное сплетение» и поглощаются им. Идет как бы «втягивание» в себя несомых ими вибраций, частиц вещества, «другого опыта». Происходит своеобразное наращивание в себе кристаллов пылающего Света как потенции [13, с. 526, 534, 588, 604, 606; 1, 248]. Вокруг зерна на дне Чаши растет, оформляется, складывается друза кристаллов того или иного цвета, граней, той или иной их правильности, красоте, гармонии, – своеобразный Каменный цветок! Так внутри накапливается, как бы «запечатывается» опыт пространственного Света.

При соответствующей энергетической напряженности человека, при его готовности, комбинация пространственных энергетических импульсов, которую мы могли бы назвать «фигурой срока» или «урочным часом», «зажигает» поверхность Чаши, снимая печати. Трепетом особого внутреннего толчка, – в Живой Этике это называется «стучанием психической энергии» [1, 269], энергии, жаждущей выявления, – изнутри отворяется дверь в Мир Чаши. Луч урочного часа вызывает в глубинах друзы кристаллов Цветка Духа игру граней, лепестков, отбрасывая на них блики и рефлексы. Сегодня ученые, например, П.П.Гаряев, уже фиксируют эти световые отражения на уровне пространства человеческой клетки. Так впервые становятся зримыми до этого глубоко сокрытые сочетания энергий, впервые выявляется иная, высшая мудрость, таившаяся в глубинах, где сгущается мощь чистой всеначальной энергии.

В этом контексте символ Чаши, процветшей огнем, широко известный по древним изображениям, по рисункам эмблемы Музея Н.К.Рериха в Нью-Йорке, данным Учителями, по картинам Н.К.Рериха, буквально делает физически видимым одно из положений философии космической реальности: Наш Луч зажигает поверхность Чаши [1, 145].

Вставшие под воздействием Импульса из глубин еще не имеющие названия энергии знания «переходят в мозг». Последний, согласно энергетическому мировоззрению, «испепелился» бы, если б первоначальные молнии Огня пространства не были прежде «задержаны» вибрациями сердца – единственным энергетическим органом, инструментом человека, способным не сгореть от них [1, 145, 250] и отложить их в Чашу.

Низведение, трансмутация всполохов неизреченной мудрости «в конкретные формы кристаллизованных и запечатленных мыслей», «в форму мыслей доступных и понятных» – необходимая форма реализации, способ земного бытия Культуры. Ибо «можем ли мы сохранить в земной жизни искры сияния надземного, если не привыкнем запечатлевать образы?» [1, 207]. «Только в облаках останутся знаки наших намерений» [1, 369], ибо «незаписанное забывается и иссякает для Земли» [13, с. 317].


При этом как будто неважно, в каком именно материале будет сделано оплотнение, будут ли это беглые заметки на листке бумаги или обстоятельная запись в дневниковой тетради, начертания знаков на песке, как это делал Христос [1, 160], посохом или рукой в воздухе, или пространственные скрижали [1, 176], – эти Знамена, геральдические ленты в Небесах, как на картине Н.К.Рериха «Моисей водитель» (1925).

Главное, чтобы материя Земли сохранила Заветы. В процессе «записей» энергия сознательной человеческой деятельности и встающая за ней мудрость пространственных посылок, как «оттиск», «отпечаток», глиф накладываются на косное вещество Земли, ее стихий, ее материи, рождая новую сознательную форму вещества [14, с. 198], «живое вещество», одухотворенную материю, своеобразную духо-материю, основу живой ткани Культуры, культуро-сферы, – этого качественно нового этапа развития Жизни.

Состояние Культуры останется неполным, незавершенным, если оно не будет опредмечено. Без этого невозможно обновление Мира, а без него нет эволюции.

В этой связи интересно высказывание основателя японской школы Сингон Сю-Кукая, записанное в первой четверти IX века. «Дхарма не имеет речи, но без речи выражена быть не может. Вечная истина (Татхата) превосходит чувства, но лишь посредством чувств может быть постигнута» [15, с. 161]. И далее Кукай выделяет искусство как наивысшую на Земле форму опредмечивания вибраций, ритмов, интонаций Сфер Высших. «…Даже если искусство не вызывает восхищения своими необычными качествами, – пишет он, – оно все же есть сокровище, охраняющее страну <…> Посредством искусства осознается совершенное состояние» [15, с. 163]. Действительно, «искусство есть самое утонченное приложение к эволюции» [1, 455].

Изложенные способы бытия состояния Культуры могут быть описаны и в терминах, связанных с сознанием. В свете философии космической реальности состояние сознания, сложенное «сочетанием сканд», – элементов, конструирующих сознание «невежественного, конкретно-исторического человека, привязанного к своему малому эго», – в случае особых напряжений, может быть поднято из пространства конкретно-исторических, временных оболочек человека и введено в область Чаши Духа [13, с. 593]. Этот высочайший уровень состояния сознания, касающегося формы, вещества и вибраций Чаши Духа, метасознание, в контексте наших размышлений, можно определить как культуру сознания. Она «состоит в том, чтобы приучить себя быть сознательным во всем» [1, 249], чтобы достичь полноты сознания, чтобы чувствовать малейшие признаки движения в его глубинах, прислушиваться к его тончайшим зовам, наслоить на сознание познание.

Ю.Н.Рерих говорил в беседах с друзьями: «Надо следить, чтобы каждое действие, даже малейшее, было сознательно. Если я беру книгу или протягиваю руку, надо, чтобы это происходило сознательно» [16, с. 143]. Перенесение сознания в каждый жест, шаг, поворот головы и т.п. – не означает ежесекундную озабоченность своим поведением. Состояние культуры сознания исключает всякое манипулирование, любое (!) управление собой как марионеткой. Оно означает полноту внутренней собранности, полно-преданность цели пути, ибо «человек – носитель самосознания Вселенной» [17, с. 98].

Особенности устойчивости и изменчивости выявляют важные грани смысла Культуры как состояния.

Об изменчивости Культуры наглядно свидетельствует вся ее история: Культура многовариантна, многофакторна; она – процессуальна. Поток ее жизни – это постоянно меняющиеся формы выражения. Возделывание Светом пашни Жизни – вечно, но все (!) формы этой культивации – временны. Устойчивость Культуры тоже как будто привычно фиксируется утверждениями: Культура – глубочайший устой жизни, Культура восстанавливает утраченную целостность Универсума в себе и вокруг себя. Но каков механизм соединения устойчивости и изменчивости в состоянии Культуры?

Концепция Культуры в философии космической реальности, как отмечалось выше, свидетельствует, что мир, пространство, тело Культуры не очерчиваются границами трехмерных тел, не подчиняются жестким законам трех измерений. Здесь как будто нет ни привычного верха, ни низа, ни «право», ни «лево», отсутствуют традиционные геометрические системы координат; углубление здесь можно назвать возвышением и т.п. [1, 310]. Из этого обыденное сознание, а ныне и философия постмодернизма, делают вывод – пространство Культуры бесструктурно. В нем – все возможно, в нем равны все направления, движения, ценности, смыслы. Оно – мир всячества.

Уже представители русского авангарда начала XX века, например, ученики и последователи Казимира Малевича, стремясь постичь универсальный первоэлемент мира – супрему [18], утверждали, что супрематические произведения можно экспонировать, поворачивая, как душе угодно. С точки зрения противоречивых, непоследовательных поисков утраченной целостности бытия это так и было. Но в контексте философии космической реальности, в пространстве энергетического мировоззрения все обстоит по-иному. Мир, сфера культуры здесь строго структурирована, организована. Она строится вокруг стержня, вертикали, вокруг оси ценностей, целей, устремлений, смыслов. Она вращается вокруг центра – сердца, Чаши, зерна духа или низших оболочек человека. Она стягивается магнитами притяжений в различные пластические фигуры различных сфер и уровней. В ее беспредельном пространстве малейшие уклонения от высокой цели, от центра, оси Иерархии, малейшие колебания, неясности, расплывчатости относят неведомо куда: из стройной гармонии струящегося Космоса в вихри хаоса [13, 474, 497].

По высоким вехам, благодаря высоким устоям, через опорные точки в высоких сферах состояние Культуры может вести к первоначалам бытия, о которых говорилось в начале статьи. Е.И.Рерих писала: «…Культура, прежде всего, понимает и знает основы Бытия и пути строительства» [19, с. 198]. В Чаше, в зерне Духа, в самом себе (!) человек несет мерило всего сущего [1, 175].

В этой связи и развеска картин супрематистов не могла быть «какой угодно». Это утверждение свидетельствовало лишь о неполноте «знания основ бытия и созидания» как самим Казимиром Малевичем, выдающимся деятелем русского авангарда, прошедшим школу антропософии и имевшим Гуру, так и его учениками и последователями.

Говоря о Культуре, обратим еще раз внимание на то, что состояние Культуры – не отвлеченная, заоблачная абстракция. Оно всегда является в пределах естества – «законом ограниченного состояния» [1, 149], в пределах условий земного мира, в конкретно-исторических границах данного воплощения человека, как «строй», интонация всех его тел. Состояние Культуры – это сам образ, сам ход его мыслей и чувств, его подлинных глубинных целей, решений и поступков. Это отбор способов и инструментов, которыми он пользуется для их реализации. Это критерии, которыми он руководствуется при оценке меры успешности их проведения в различные сферы жизни, – и не важно, о какой именно сфере идет речь: об экономике, финансах, политике, здравоохранении, транспорте и т.п., или о сферах сугубо частной жизни. Человек познается в повседневном обиходе больше, полнее, чем посреди блеска выступлений, когда сверкают глаза и мощно льется речь. Главное – достигает ли он гармонии в повседневности?! Ибо даже если внутренняя сущность человека восстает против нелепых пережитков местных обычаев частной жизни его нынешнего воплощения, состояние Культуры требует от всего его поведения проявлять предельную соизмеримость со всем, что его окружает, и, не выпадая из своего времени, из конкретной эпохи, выполнить служение – задание данной жизни [1, 278]. «Культура превращает теоретические проблемы в практический опыт» [20, с. 3].

Обозначим контуры таких явлений повседневности, как поступок, познание, чувства и желания с позиций состояния Культуры.

«Действуйте, в таком вашем состоянии Нам легче помочь» [1, 73], – говорится в философском наследии Рерихов. Под этим «действуйте!» мы, как правило, понимаем физическую активность, социальную деятельность, активность гражданской позиции и т.п. Верно ли это? – да. Приложимо ли к жизни? – несомненно.

Но конкретно-исторический способ бытия состояния Культуры меняет формы и характер деятельности человека. Так, современную жизнь отличает неизмеримо возросшая скорость. Быстрота жизни поражает. Темп ее несносен, ритмы утомительны и даже губительны. Слаба надежда, что жизнь вернется в медленное русло. Такое движение вспять невозможно. Согласно энергетическому мировоззрению, новые условия жизни уже хлынули на Землю, новые ритмы уже ворвались в повседневность. Остается одно – соизмерить, сгармонизировать новое с обыденной жизнью. «Движение Земли будет замедляться, но привхождение энергий будет ускоряться» [1, 255]. Как уберечься от вихря, натиска хаоса скоростей? Обновить основы жизни каждого дня, отойти от прежнего «тупого бытия», принять новый ритм. «Быть в жизни – значит поступать», а поступать – значит входить «в событие бытием» [21, с. 114, 123].

«Быстрота жизни кажется ужасной, пока мышление не опередит ее», – говорится в Учении Живой Этики. «Нужно возродить искусство мышления» [1, 255]. Жизнь не оставляет другого выхода, как включить, встроить мысль в «мир поступка», перенести начало каждого действия в мысль; традиционную деятельность целеполагания освоить как мысле-действие.

Об этом писал и выдающийся ученый-филолог М.М.Бахтин в 1920-е годы, когда в Лондоне, а затем в Америке Рерихи вместе со своими Учителями начинали работу над серией книг, системно «запечатлевших» философию космической реальности – мировоззрение нового этапа эволюции человечества. Научное творчество Бахтина дополняет глубокое наблюдение Л.В.Шапошниковой, первой обратившей внимание на поразительное энергетическое оплодотворение всего пространства творчества Земли в 1920-е годы [22, с. 2]. Каждый, обладавший соответствующими духовными накоплениями, мог в то замечательное время черпать из Космоса мета-идеи, вдохновение, способное высоко выстроить его судьбу и сослужить добрую службу эволюции Земли.

И если Платон, сказав, что «идеи правят миром», утверждал лишь силу мысли, то смысл мысли как «двигателя мира», как «механического двигателя» жизни, сама «механика мысли» были открыты, даны, указаны лишь в XX веке. Согласно энергетическому мировоззрению, «мысль есть энергия», а «текущее столетие [XX в.] есть век мысли» [1, 99]. Скорость мысли – гигантская, мощь мысли – молниеподобна, магнит притяжения мысли – всепроникающ.

Будучи утонченнейшей, а, следовательно, сильнейшей энергией, мысль как начало поступка прорубает в косном, мало пластичном, трагически отстающем от эволюции вещества Земли пространственно-энергетические каналы, наполняя их своей огненной субстанцией. По этим путям, тропам, дорогам из пространств, соответствующих посланной мысли, в срок магнитно привлекаются, устремляются наиболее целесообразные энергии, возможности земного осуществления намеченных дел.

Так «фигура мысли» зачинает «архитектонику поступка» (М.М.Бахтин), «укореняя корни» его в Бытие системой отношений их подобия. Состоя с Бытием в отношениях фрактальности, казалось бы, обыденное, бытовое действие становится законным и превращается в «длинное единое действие, вытянутое во времени» и пространстве разных сред: от земной в надземные [23, с. 178, 179]. Думая о будущей развертке поступка, о пока невидимой физическому глазу действительности, человек расширяет и углубляет область реального, вводя в него выкристаллизованные конкретные мыслеформы как уже существующие в настоящем [13, с. 480, 494].

Продолжая разговор о мыследействии, необходимо обратить внимание на то, что основа его с позиции состояния Культуры заключается в энергетической наполненности первоимпульса. В контексте философии космической реальности, именно первая мысль задает окраску, сообщает интонацию всему последующему действию. В ней в свернутом виде зафиксированы характер, особенности той активности, которая развернется в поступок. Она сообщает направление, дает установку его общему течению. Как линза, через которую идут вибрации внешнего, земного, она отбирает, напрягает, фокусирует материал, как камертон, организует архитектонику его «фигуры».

Механизм действия первой мысли-импульса может формироваться на основе личных сил, от себя, тогда действие совершается собою. Этот поступок не имеет в своем истоке состояние культуры. Он строится на явлении, называемом в философии космической реальности «внушением» [1, 218]. Но действие может иметь своей родиной и энергию сфер надземных. Это явление исследовал А.Л.Чижевский в работе «Физические факторы исторического процесса» [24], а затем Л.Н.Гумилев в монографии «Этногенез и биосфера Земли» [25]. Человечество, человек в этом случае начинает действие под влиянием мощных сил пространств космических энергий, под касанием скрыто ощущаемого «космического беспокойства». И тогда механизм поступков выстраивается на основе законов магнетизма, ибо «магнетизм есть явление космическое» [1, 218]. Масштаб действия оказывается иным. Действие способно стать высоким и явиться «фокусом средоточия огненных энергий и Иерархической Мощи» [13, с. 599]. Не малое земное «я» занимает тогда центр поля мысли человека, а эволюционная энергетика Общего Блага Мира. Такая первомысль поднимает начало поступка и переносит его в область духа. В этом случае моделировка архитектоники поступка, ценностно-смысловое расположение его частей и деталей, соподчинение ценностных центров происходит с иной точки зрения, имеет иной угол отношений.

Очень ярко эту ситуацию описал И.А.Ильин в очерке «Потерянный день», вошедшем в его сочинение «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний». Герой очерка, совершивший в течение дня множество поступков, которые привели его, в конечном счете, к деловому успеху, называет ушедший день «пропащим». «Я даже не помню, было ли вчера солнце на небе <…> Я совсем не мечтал о красоте <…> И самоё внутреннее пение мое, вечно поющее во мне о далях и глубинах, смолкло, и ручей его иссяк. Мир, как нежная тайна, мир, как живой гимн, мир, как Чудо <…> не существовал для меня. Нет <…> я не жил в этот день…

Он погиб для меня, потому что я не нашел ни одной нити, ведущей <…> [к священной дали], и взор мой ни разу не коснулся ее дивной сияющей ткани. В такие дни жизнь лишается смысла и святыни, как бы ни везло человеку и как бы удачны ни были его земные дела». Ильин афористически точно завершает повествование: «Не делами, но деяниями строит человек жизнь» [26, с. 353–355; 27, с. 103–106]. Из деяний вырастает состояние Культуры.

Таким образом, современная жизнь не оставляет человеку иного выхода, кроме как растить такое состояние культуры поступка, при котором невозможно, немыслимо (!) не посылать мысль вперед руко-, ного- и тому подобного -делания. «Люди должны воспринять космические условия». Они «должны признать, что теперь жизнь приобретает смысл надземный» [1, 255]. И им остается или гибель от дисгармонии ритмов, от а-ритмии, или развитие мышления о мироздании и Беспредельности [1, 264].

Познание из состояния Культуры также переводит исследовательский процесс в метапространство. «Для полного познания, – говорится в наследии Рерихов, – необходимо прикасаться к разным сферам» [1, 220], использовать всю жизнь полностью. Нужно приучаться к сложности процесса познавания.

Что это значит в контексте нашей работы? Прежде всего, исследование явлений жизни должно производиться в трех энергетических мирах: плотном, то есть земном, тонком и огненном. Поражают, например, глубина, мастерство, художественная выразительность исследования этих миров, а также закрепление этих результатов в иконографических изводах древнерусской иконописи. Вспоминается героический сюжет – победа святого Георгия над змием. Среди изводов самый распространенный: Георгий Победоносец пронзает змия копьем. В нем дан образ героического поступка в физической реальности, земной телесной жизни. Примечательно изображение, где Святой Воин лишь держит (!) копье над головой поверженного дракона. Словно Дамоклов меч, нависло оно над чудищем; происходит то, что в записях Б.Н.Абрамова называется «испытанием под знаком» [28, с. 74–75; 392–393]. И только от него, чудища, зависит, опустится ли на него оружие. Последняя возможность спасения. Интересен в этой связи ответ Учителя на вопрос Е.И.Рерих: неужели Люциферу – Злому Гению Земли – не может быть дана хоть какая-то, последняя, возможность изменить свою судьбу? Учитель ответил: такое чувство сострадания достойно сотрудницы Братства, «сотрудницы Космических сил», ибо Братство не забивает «гробовые гвозди» в судьбы, всегда оставляя путь Вверх. Образ героического действия из энергетической реальности невидимых надплотных миров, миров, способных оставить последнюю возможность спасения, убедительно схвачен и закреплен в описанном выше изводе. Наконец, среди иконографических образцов встречается композиция, где Георгий Победоносец изображен вообще без копья – он поражает змия Словом, Мыслью (!), незримо касаясь его. Зримый образ огненной мысли – героического деяния из реальности Высшего мира – восхищает.

Приведенные примеры свидетельствуют, что иконографические программы художественного творчества представляют собой не застывшие символы с «односторонними смыслами», а являются выразительным итогом феноменологического и универсального осознания подвижности смыслов Жизни, отражаемых в образах [29, с. 159].


С позиции состояния Культуры полнота познания включает использование инструментов, соответствующих каждой из названных выше сфер. Например, о наблюдениях за небосклоном, в Учении Живой Этики сказано: нужно сочетать астрологию с телескопами и ясновидением, граничащим с интуицией, ибо в Беспредельности происходит сложнейшая жизнь и ее необходимо постичь в наиболее возможной полноте. «Так нужно поступать и во всех отраслях знания» [1, 296]. Или в другом случае – «Не будем слепы! Когда форма познается лишь осязанием, нам доверено познание всеми чувствами. Но знаем ли их все?» [1, 203]. В этой связи нельзя не вспомнить картину Н.К.Рериха «Испытатель (Будда на дне океана)» (1946).

Наконец, необходимо сказать еще об одном инструменте: «…высшие предметы должны быть изучаемы с высшим настроением» [1, 213]. Это даст токи прекрасные, ибо в тонкоэнергетических мирах подобное по созвучию притягивается к подобному, тонкое познается тонким.

Синтез полученных в процессе этой познавательной деятельности результатов нужно осуществлять на основе древних методов аналогии и подобия, о которых говорила Е.И.Рерих в космологических записях 1940-х годов [45, с. 272, 287–288, 335] и которые современная синергетика провозглашает в качестве ведущих методологических принципов анализа процессов превращения хаоса в Космос. Такое обобщение может быть понято как первая ступень к преображению всей жизни. Это и будет основой метапознания. Когда полнота процессов познания открывает человеку полноту явления, «мудрость оживает в нем» и он становится «челом[1] веков» – учеником Вечности.

Каким видится механизм постижения явлений из состояния Культуры познания? И здесь важнейшее место будет принадлежать этапу познавательной активности мысли, мысленному проникновению в явление, то есть – думанию. В этом контексте нельзя не вспомнить глубокое наблюдение, сделанное впервые Л.В.Шапошниковой: XX век в искусстве открывала провидческая скульптура Огюста Родена «Мыслитель», призванная венчать композицию задуманных им «Врат Ада»! Как известно, образ Врат был вдохновлен «Божественной комедией» Данте и центральной фигурой предполагалось сделать изображение Поэта. Путь создания Врат: от иллюстрации (хотя и величайшего творения человеческого гения) – к собственному прозрению! Это – путь от образа Поэта к образу Мыслителя. Энергетический Луч Данте словно всколыхнул Чашу духовных накоплений Родена, проявил его способность к провиденциализму. Вспыхнув, эта способность осветила выход из сущего ада земного бытия – путь Мысли. Врата Родена, таким образом, оказывались не «вратами в…», а «вратами из…». И этот путь в скульптурной композиции ясно обозначен не движением вперед, а через фигуру, венчающую композиционный центр. Путь шел строго Вверх.

Как отмечалось выше, согласно философии космической реальности, мысль есть магнит. При долгом сосредоточении внимания на явлении мысль магнитно притягивается к нему, пульсирует около него. Насыщаясь и обогащаясь свойствами объекта, она извлекает из сферы его аурических энергий созвучные элементы и привлекает их в фокус своего луча. В случае особого, сердечного интереса магнетизм усиливается – углубляется и постижение явления. Так знание непосредственно черпается из самого явления магнитной силой устремлений; и насыщение духа, жаждущего истины, «совершается законно» [13, с. 562–563, 591].

Что такое, например, познание предмета, вещи как «вести о другом» из состояния Культуры? Энергетическое мировоззрение свидетельствует: проникновение, раскрытие магнетизма предметов связано как минимум с двумя уровнями их постижения. Первый включает изучение истории предмета, его создания и бытования. Для этого традиционный исследователь работает в архивах, библиотеках, собирает воспоминания и т.п., по крупицам восстанавливая реальную жизнь, биографию вещи. Человек же, несущий в себе «синтез многих тонких чувствований», «при каждом касании к предмету будет впадать в повествование о жизни его». Эта важная ступень познания, однако, не называется в философском наследии Рерихов «счастьем»: «невозможно (постоянно. – О.У.) погружаться в такие подробности вещей», «ибо слишком многие наслоения могут вносить разновременные указания». Для жизни оказывается важнее третий уровень. «Важно, когда можно получить сущность вещи и почуять гармонию ее»: всеначальная энергия в процессе мыслепознания может предупредить о подлинной ее природе, о наслоениях, о благотворности или энергетических опасностях, исходящих от предмета [1, 85, 334].

Переводя это в плоскость искусствоведческой профессии, можно сказать, что первый уровень познания составляет сущность деятельности историка искусства, музейщика, эксперта, занимающегося вопросами атрибуции и т.п. Третий определяет круг работы искусствоведа, постигающего своеобразие красоты, особенности ритмов гармонии, благородство свето-цветовых образований, излучаемых произведением как особым художественным миром, как художественной реальностью.

Наконец, последнее замечание, связанное с познанием из состояния Культуры. Цель его – «…не для себя, не для Земли, не для Солнца, но для миров незримых» [1, 356]. Такое познание прокладывает каналы нисхождения целительной энергетики Высших незримых миров в сферы Земли, охваченные конвульсией.

Как выглядят чувства, желания с позиции состояния, которое называется Культурой? Реакция обыденных чувств на происходящее – их «полюсность», «противосложение»: от слез к смеху, от симпатии к антипатии, от осуждения к похвале и т.п. Чувства мечутся от одной крайности к другой, как маятник, беспрестанно раскачиваясь. Эта их реакция замыкает людей в кругу безысходности и кажется фатальной. Хаос переживаний изматывает, расшатывает, раздирает человека. День превращается в калейдоскоп чувств, которые, как саранча, пожирают энергию, огонь духа. Об этом очень подробно говорят записи Б.Н.Абрамова. Что же? – отказаться от чувств вообще, стать холодным и бесчувственным?!

В беседах с Е.И.Рерих ее Учитель обращает внимание на то, что все человеческие чувства, как «ожидание сроков, радость встречи, печаль разлуки» [1, 35] в Братстве не исчезают. Среди внутренней жизни Братство не забывает живое чувство. «Обитель Знания не может жить без чувства» [1, 35]. Однако место, центр, пространство рождения чувств и желаний переносятся из сферы аффектов так называемых «оболочек» человека, тирании «малых чувств» в сферы «умных эмоций» (Л.С.Выготский), в пространство чувств-жизнедателей, поддерживающих в человеке Свет, Огонь жизни. Печаль из пространства повседневности – гнетет, душит, давит; печаль из сфер Культуры – «светла». Ожидание из пространства повседневности – это пассивность, апатия или беспокойство, нетерпение, тревожная настороженность, недоверчивость; ожидание из состояния Культуры – равновесное напряжение всех энергий, утончение сущности, сознательная подготовка, чтобы услышать Зов [31, 67]. Вспомним работы Н.К.Рериха на эту тему: «Вечное ожидание» (1917), «Ждущий. Монголия» (1927), «Ждущая» (1941).

       

Состояние Культуры предполагает выход из как будто железных рамок экзальтированно напряженных чувствований, вызывая к жизни реализацию чувств иных, лишенных камического[2] начала. Такие чувства вырастают из мыслепознания. Накопленная веками энергетика пространственного познания интонирует в чувства, наполняющие этой интонацией сердце и все существо человека. «Мысль Знания и будет мыслью высшего чувства» [1, 35], которое срастается, «просквожает» (М.М.Бахтин) сознание, цели, устремления человека, всему задавая настрой. Знания основ бытия настолько входят в жизнь, что даже не упоминая о них, человек живет, чувствует «по ним». Он может радоваться, печалиться, может заниматься научными опытами, не выходя при этом из пространства «умных высших чувств», бережно и надежно храня в тайнике своих глубин их интонации. И такие чувства для судьбы человека и человечества – эволюционны.

Остановимся на чувстве героического. Как вспоминала Л.В.Шапошникова, на вопрос, заданный ею С.Н.Рериху в 1989 году, что сейчас самое главное в нашей жизни, он ответил: «…самое главное сейчас герои. Да, да, не удивляйтесь, именно герои. Они многое могут свершить» [32, с. 3–4].

В энергетическом смысле герои представляют собой «как бы живые вулканы, извергающие напряженные энергии <…> Такие напряжения необходимы для эволюции <…> Если в Космосе взрывы будут созидательными импульсами (вспомним теорию Большого взрыва, объясняющую происхождение Вселенной. – О.У.), то и взрывы человеческие также нужны для эволюции» [1, 272]. Их пассионарные энергии способны прокладывать новые строительные пути жизни.

Однако, сколько вокруг как будто фонтанирующих, брызжущих энергией людей, но как далеки они от чувств героических. Чувство героического не фанатично, не экзальтировано. Оно сознательно самоотверженно, но не по внушению извне, а по внутреннему, встающему, прорастающему в человеке высшему космическому праву. «Истинно, каждый достойный подвига творит свои дела, не объявляя их ни хорошими, ни худыми, но действуя так, как для него самого неизбежно» [33, 167]. И не для поражения кого-то или чего-то, не для убийства, уничтожения или разрушения идет герой, но для лучшего продвижения эволюции, для строительства и созидания. Без аффекта, без экзальтации герой картины Н.К.Рериха «Победа» (1942) приложил свои лучшие силы для свободного развития Земли.


Выдающиеся портретисты оставили в истории искусства XX века яркие примеры «запечатления» сложного чувства героического. Обратимся к портрету В.И.Ленина (1934) работы К.С.Петрова-Водкина. В слово, мысль, взгляд, в позу, жест, в характер интерьера «свернул» художник свое «чувство Ленина».

Глухое, без окон коричневое пространство, словно пещера, окружает фигуру. У знакомых с наследием семьи Рерихов подобное решение не может не вызвать образ «коричневого газа», плотным кольцом окружившего Планету и лишившего ее животворительного энергообмена с дальними Космическими мирами. Невыносимая нагнетенность, состояние «духоты земной» [1, 95], «духоты духовной», земного удушья подавляют. Даже смутно белеющая на стене карта России не перерастает в образ окна, двери – проема в другое пространство. В этой среде нет места даже для глотка (!) свежего воздуха.

Ленин изображен фронтально сидящим, зажатым коричневым объемом письменного стола. Но… художник одел своего героя в светлую рубашку, словно сотканную из сложных вибраций мазков света. Из этого легкого, излучающего Свет пятна, как из пространства души, из глубин сердца, из недр сознания питает героя Верхний Путь. Оттуда (!) – спускается сакральный, сокровенный, спасительный Вдох; Туда (!) – посылается, уходит трансмутированная энергия Выдоха. Идет мощнейшая героическая деятельность, труд, сотрудничество.

Поддерживает, буквализирует образ глубокого вдохновенного творчества, низводит его с надземных высот в сферы более близких нам лирико-поэтических звучаний, положенный художником сбоку томик стихов Пушкина и лежащий прямо перед фигурой лист с четко прочерченными кистью художника строчками стихотворного текста. Над ними в руке героя – карандаш. Выписывал ли? Писал ли сам? Подчеркивал ли? Но так или иначе образ, присутствие Поэта, обладавшего даром проникновения в далекие глубины механизма вдохновения, который он щедро выплеснул в стихотворении «Пророк» (1826), веет, осеняет, живет в художественной реальности портрета.

Наконец, кульминация – тщательно прописанный устремленный на зрителя взгляд героя. Сила мысли, сознательная воля сосредоточены в этом немом взглядо-мысле-действии. Петров-Водкин фактически визуализирует строки из книги «Община», входящей в философское наследие семьи Рерихов: «Монолитность мышления бесстрашия создала Ленину ореол слева и справа. Даже в болезни не покинуло его твердое мышление. Его сознание, как в пещеру, сосредоточилось и вместо недовольства и жалоб он удивительно использовал последнее время. И много молчаливой эманации воли посылал он на укрепление дела. Его последние часы были хороши. Даже последний вздох он послал народу <…> Ленин – это действие, но не теория» [34, ч. 2, I, 1].

Сложнейшая партитура чувства героического у одного из самых сложных и противоречивых «героев нашего времени» оказалась выразительно «записанной», «запечатленной» в живописном мире Петровым-Водкиным.

Остановимся и на том, как выглядят желания из состояния Культуры. Сколько как будто естественных, безобидных желаний бросаем мы в пространство: хочу быть успешным, здоровым, состоятельным и т.п. В контексте энергетического мировоззрения ясно: каждое из них своей энергией прорывает в океане пространства пути притяжений, по которым желания неуклонно следуют в ту сферу, куда посылал их человек. Они складывают энергетические условия своей реализации сегодня-завтра-потом-когда-нибудь… может быть даже тогда, когда человек уже перерос желаемое, когда оно ему стало ненужным, когда оно может уже тяготить и угнетать его.

Состояние Культуры призывает: «Осторожно выражайте желания»; «мудро желайте», желайте светло, высоко и огненно, «ибо по желанию и получение. И крепко подумайте, прежде чем бросить огненное зерно желания в великое лоно пространства». Пространство принимает наш дар, сохраняет его и когда-то где-то возвращает в соответствии и по силе, заложенной в зерне. «Умейте желать <…> И пусть <…> мысли и чувства желаний ваших будут ясносияющими» [13, с. 259–261]. Желайте законно.

Вера Петровна Желиховская, сестра Е.П.Блаватской, известная писательница, вспоминала о реакции Блаватской на ее желание поправить их финансовое положение. «…Если она так легко творит золото и драгоценности, то пусть обогатит меня.

В ответ на такие речи она только смеялась, говоря, что этого она не может, потому что это было бы колдовство, черная магия, которая всем принесла бы один вред.

– Наша карма с тобою быть бедными, и мы должны ее нести. Если б я попробовала себя или тебя таким путем обогатить, то погубила бы нас обеих не в здешней, минутной жизни, а на долгие, может, на вечные, века, – объясняла она мне» [35, с. 452].

Высота чувств и законность желаний – необходимые качества состояния Культуры, питающие человека ее пассионарными энергиями.

В заключение подчеркнем, что феномен «состояния Культуры» – не отвлеченность, лишенная онтологических основ. Корни его восходят высоко в надземные миры Света. И на каждого Культура глядит «взором многих веков». Как Красоту, Любовь, Истину или музыку сфер, Культуру «нельзя создать (только. – О.У.) от Земли», – «слишком далеки и высоки ее источники» [1, 234, 249, 280]. Культура нисходит из космических далей. Она – космическое наследие человечества.

Но в этой связи было бы несправедливо умалять нашу земную родину. Подготовка «высшего состояния» – состояния Культуры, строящегося на резонансном единении всех (!) энергий, – философское наследие Рерихов называет «наиболее жизненной основой» [1, 249] земной жизни человечества. На Востоке знают о путях человека к истине – пути цветка, пути чая, пути воина. Будущее, которое было открыто в XX веке философией космической реальности, международным Пактом Рериха, жизнетворчеством всех членов этой семьи, публично, громко и открыто заявляет об особом пути эволюции – пути Культуры.

Перефразируя Омара Хайяма, можно сказать:

Как жар-птица, как в сказочном замке княжна,

В сердце долго Культура[3] храниться должна.

Ведь жемчужине, чтобы сияньем налиться,

Очень долго глубокая тайна нужна.

Однако сегодня сияющий свет состояния Культуры выходит из недр потаенных, служа верным проводником, смелым объединителем между различными мирами, сферами, уровнями Жизни. Ибо состояние Культуры сегодня есть архимедова «точка опоры» и рычаг, призванный развернуть Землю на новый виток эволюции.

Можно предположить, что вслед за мифологической, религиозной, научной, «метанаучной» (Л.В.Шапошникова) формами сознания, мышления, познания в истории человечества наступил новый этап – становление эпохи сознания Культуры, мышления Культуры, культуры чувств и поступков. И если религия в свое время ориентировала лишь на всеобщее единство, всеобщую связанность миров [36, с. 38–39], то Культура, как она заявляет себя в философии космической реальности через феномен состояния, поднимает завесу над тайной механизма этого Единства, раскрывает саму механику всеобщей связанности Мира. Так из храмов каждой религии прозревается Культура [29, с. 153; 37]. И этот путь Культуры прокладывали всей своей деятельностью наши выдающиеся соотечественники – семья Рерихов.

 

Литература и примечания

1. Учение Живой Этики. Надземное.

2. Демидов В.И. Категория «состояние» в истории и марксистской философии. Саранск, 1975.

3. Симанов А.Л. Понятие «состояние» как философская категория. Новосибирск, 1982.

4. Ригведа. Избранные гимны. М., 1972.

5. Упанишады. М., 1967;

6. Древнеиндийская философия. М., 1963.

7. Древнекитайская философия. М., 1973.

8. Розенберг О.О. Проблемы буддийской философии. Пг., 1918.

9. Рерих Н.К. Знамя Мира // Рерих Н.К. Держава Света. Священный дозор. Рига: Виеда, 1992. В письме от 29 мая 1931 года Е.И.Рерих изложила концепцию Н.К.Рериха следующим образом: «Невежественный человек сначала должен стать цивилизованным, потом образованным, став образованным, он делается интеллигентным, затем следует утонченность и осознание синтеза, которое завершается принятием понятия Культуры». См.: Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 1. М.: МЦР, Благотворительный фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 1999. С. 198.

10. Рерих Е.И. Письма. Т. 1. Новосибирск, 1992.

11. Шапошникова Л.В. Магический мост синтеза // Рерих Н.К. Восток – Запад. М., 1994.

12. См., например, лекции П.А.Флоренского «Культурно-историческое место и предпосылки христианского миропонимания» // Флоренский П.А. Сочинения. В 4 т. Т. 3(2). М., 1999.

13. Грани Агни Йоги. 1956 г. Новосибирск, 2009.

14. См. письмо П.А. Флоренского В.И. Вернадскому // Новый мир. 1989. № 2.

15. Буддизм в Японии. М., 1993.

16. «Памятка другу и члену общества», записанная Бируте Валушите в Москве в 1958–1959 гг. // Воспоминания о Ю.Н.Рерихе. Новосибирск, 1994.

17. Лихачев Д.С. Русская культура. М., 2000.

18. SUPREM или SUPREMAT – имя Высшего Существа, публичный культ которого в 1791 году в Париже провозгласил Робеспьер. Супрематизм как направление в живописи, созданное Малевичем, – есть путь к Высшим Истинам, в Храм Бытия. См.: Турчин В. Храмовое сознание в ситуации рынка // Храм земной и небесный. М., 2004. С. 403–405.

19. Рерих Е.И. Письма. В 9 т. Т. 1. М.: МЦР, Благотворительный фонд им. Е.И.Рерих, Мастер-Банк, 1999.

20. Белый Андрей. Символизм. М., 1910.

21. Бахтин М.М. К философии поступка // Философия и социология науки и техники. Ежегодник 1984–1985. М., 1986.

22. Шапошникова Л.В. Три метасобытия и три миссии // Содружество. 2010. № 1(33).

23. Грани Агни Йоги. 1957 г. Новосибирск, 2008.

24. Чижевский А.Л. Физические факторы исторического процесса. Калуга, 1924.

25. Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. Л.: Изд-во ЛГУ, 1989.

26. Ильин И.А. Собр. соч. Т. 3. М., 1993.

27. Уроженко О.А. Культура есть оружие Света. О защите Культуры Культурой // В защиту имени и наследия Рерихов: материалы Международной научно-общественной конференции. 2008. М.: МЦР, Мастер-Банк, 2009.

28. См.: Грани Агни Йоги. 1961 г. Новосибирск, 1994.

29. См.: Шукуров Ш.М. Храм и храмовое сознание // Вопросы искусствознания. 1/93. М., 1994.

45. Рерих Е.И. У порога Нового Мира. М., 2000.

31. Грани Агни Йоги. 1968 г. Новосибирск, 1996.

32. Шапошникова Л.В. Неугасимый свет тернового венца // Рерих Н.К. Душа народов. М., 1995.

33. Учение Живой Этики. Агни Йога.

34. Учение Живой Этики. Община (Урга).

35. Крэнстон С. Е.П.Блаватская. Жизнь и творчество основательницы Теософского движения. Рига; М., 1996.

36. Религия (religio) – всегда есть связь, взаимоотношение, соотношение Бога и мира. См.: Булгаков С. Икона и иконопочитание. М., 1993.

37. О том, что культура возникает на основе религиозного чувства, писал и А.Мень. См.: Мень А.В. Культура и духовное восхождение. М., 1992.

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Чéла – ученик (санскр.). – Ред.

[2] Кама (санскр. желание). – Прим. ред.

[3] У Омара Хайяма: «истина долго». – Ред.

 


Педагогика Культуры № 18 (2013)

Метки: Рубрика: Культурологические основы нового космического мышления, Уроженко О.А.

Печать E-mail

Просмотров: 3400